и хотя мы были совершенно незнакомы, долгих пять секунд мы стояли глядя друг на друга, а все параллельные миры, все параллельные жизни, которые могли бы существовать, но никогда существовать не будут, крутились вокруг нас.
[q.]

Hades Ira Kerouac|Аид Айра Керуак

Jesse James Rutherford
рассказать вам мою историю? я обычный житель небольшого, но очень любимого мной города уэллса. здесь я всем известен как Аид Керуак, но за спиной меня зовут либо Пёс, либо «лучше не трогайте этого пса». а началась моя история 24 года назад. почти каждый свой день я провожу дома, создавая новые литературные шедевры и развлекая семью пением под аккомпанемент рояля или гитары, а вечерами расслабляюсь по-разному, но в моих мыслях и моем сердце всегда прекрасная богиня.

наверное, лучше чаще выплескивать чувства наружу. и тебе, и мне. если надо будет их на кого-нибудь обрушить, пусть уж лучше на меня. так мы и узнаем друг друга.
[q.]

моя история, рассказанная у костра
character

total
Характер куется годами. Сначала его закаляют родители, окружающая среда, а потом и мы сами. Я отношусь к тем людям, которым приходилось брать себя в руки, чтобы не скатится в Тартар. Иронично, неправда ли? При рождении, будучи нареченным Аидом, окружающие боялись заглянуть в глаза чернее смолы. Они ошибались, поддавших стереотипам. Росший в гармонии, любви и взаимопонимании, я впитал только самые лучшие качества. Всегда делился подаренной шоколадкой с родителями, а после уже сам лопал до последней крошки. Всегда был отзывчив и прилежным ребенком, который помогал перебраться собакам и кошкам на противоположную сторону дороги, не давая неотесанным лесникам давить животных колесами своих огромных машин. Не смотря на всю наивную душевность, воспринимать бесёнка по имени Аид никто не желал. Некоторые презренно кричат в спину оскорбления типа «ненормальный», «неудачник», «не от мира сего». За несколько лет я смог выработать иммунитет к различным посягательствам на мою личность. Отец не чаял души во мне и старался развить не только моральные качества, но и физические. Жизнь в пригородном коттедже располагала к различным приключениям, а я всегда славился любознательностью. Стрелял из самодельного лука по мишеням, катался на лыжах со всей семьей, порой наперегонки. Благодаря маме научился читать и писать. Именно привила мне хороший вкус в литературе, музыке и кинематографе. Я быстро развивался, что вмиг сделало меня изгоем среди сверстников, так как они побаивались такого добродушного дылду. Когда внимание пришлось делить с сестрой, то с моей стороны никогда не было упреков. Я знал, что родители любят нас одинаково. Сам любил проводить время с малышкой, играл с ней и заботился. Первый удар пришелся весьма рано. Умер отец, которого мы долго лечили. Пусть у нас и был дядя Нил, но для матери и сестры мужчиной должен был стать я. И я стал. Никто не видел моего отчаяния, потому что научился держать его в себе. Вместо широкой улыбки – нахмурившийся лоб, задумчивый полупустой взгляд и тринадцатилетний мальчишка казался старше и взрослее. Далее пришлось заменить мать, отправившуюся за отцом на другой свет. Все силы были брошены на то, чтобы выживать, уметь быть ответственным и самостоятельным, в чем-то самоотверженным. С тех пор я стал больше молчать, больше делать, меньше возражать. Мне было недостаточно. Я должен был стать взрослым, я хотел, чтобы со мной считались не как с подростком. Как я ошибался, когда думал, что Джульярдская школа поможет. Самостоятельная жизнь сделала меня одиноким и замкнутым, заставила примерить многие маски и купаться в лучах светомузыки. Лишь друг смог вдолбить в голову, что армия сделает из нас мужчин. Мы год бегали по Азии с автоматами на перевес и я понял, каким эгоистом был. Подставлялся под пули, едва не ушел вслед за родителями, но и научился ценить жизнь. Жизнь наградила меня весьма противоречивой чертой – однолюб. Сказать, что это плохо или хорошо, не могу. Во всем есть свои плюсы минусы, но для меня, любить что-то одно или кого-то одного, самая лучшая награда. Сказать, что я гордый тоже не могу. Просто не у кого помощи просить. Одиночество мне было предписано ещё с рождения, даже когда родители окружали заботой и любовью, но они ничего не смогли изменить. Никогда не был расточительным, что и принесло беды на мою душу. Как говорила бабушка, я был слишком мудр для шестнадцати лет. Тогда, слегка выпячивая грудь, гордился такой похвалой. Сейчас понимаю, что оказался в прочных сетях собственного разума, чего бы ни произошло, если бы я не принял сие за дар свыше, а себя не приравнивал к самой высшей ступени эволюции. Теперь же довольствуюсь отсутствием желания общаться с человечеством, предаваясь порывам ветра, который хлещет в лицо. Могу показаться холодным, каменным и вовсе не живым, но мой взгляд никогда не обманет вас. Не знаю, к счастью, или же, к сожалению, но синдром Цезаря обошел меня стороной. Я не умею распаляться на несколько вещей одновременно. Берусь за что-то одно и окунаюсь в омут с головой, забывая о происходящем за его пределами. Мой смысл жизни сводится к поиску золотой середины. Никогда не рвался в лидеры, но и не позволял оставлять меня в конце. Порой мне кажется, что мое бытие вне придуманной кем-то системы. Порой я могу уступить человеку, причем почти везде. Будь это непринципиальный спор или возможность предотвратить ссору. И между резким контрастом моего характера мне удается держаться в середине, хоть иногда жизнь вынуждает добавить ярких красок в жизнь. Тогда я делаю лишь один шаг: либо вправо, либо влево. Кем я стал сегодня? Я все тот же Аид, которого за глаза называют Псом, с которым боятся связываться не из-за имени, а из-за того, что  могу сделать с каждым, кто обидит дорогих мне людей. Без ветра в голове, надежный и крепкий, пока во мне спит Везувий.

family

biography

You were a child,
crawlin' on your knees toward it.
Makin' mama so proud,
but your voice was too loud. [q]
У каждого бывает по-разному. Встретил свою судьбу, вскоре женился, обзавелся детьми и живешь себе хорошо. Наверное, мой отец был одним из таких людей. Не зная своего родителя, он не хотел, чтобы его дети стали такими же отщепенцами судьбы. Ему повезло встретить маму. Она уже добилась многого, была молода и красива. Помимо всего, папа нравился дедушке и проблем со свадьбой, созданием семьи не было. Я, как долгожданный первенец, нисколько не подвел родителей. Они хотели мальчика и вот он я. Папа хотел исполнить волю моего деда и меня назвали Аидом. Весьма громогласное имя для подобной местности, как Уэллс. Бабушка едва с ума не сошла, когда увидела свидетельство о рождении. Она думала, что родители шутили. Вовсе нет. С тех пор бабушка Эммалайн старалась меньше проводить со мной времени, думая обо мне, как об исчадии ада. Дедушка не раз шутил над тем, что их с бабушкой Стеллой нужно поменять местами. А что касается меня, то недостатка в любви не испытывал. Мама вкладывала только самое хорошее и лучшее: любовь, нежность и доброту. Едва я научился ходить, папа стал посвящать мне больше времени. Мы играли в футбол, иногда бейсбол, тренировали нашего сторожевого пса, которого до одури боялась мама, а зимой катались на лыжах. Когда замерзало озеро, то мама выводила меня на лед и учила кататься на коньках. В то время как она грациозно двигалась, уверенно рассекая белую гладь, я нарезал круги. Неотъемлемой частью моей семьи был дядя Нил, который чаще задирал меня, чем заботился. Но это было полезно, хотя бы по тому, что благодаря ему во мне просыпался азарт и я увлеченно отбивался от него. Когда он уставал, то не давал ему спать в отместку за то, что отнимал мои игрушки.

We are the ones who were born to rise
We are the ones with the fire inside
I go to war with the brothers I trust
And there ain't no stopping us. [q]
Вскоре в нашей семье ожидалось пополнение. Мама очень хотела дочку, потому что папа буквально выдирал меня из её рук. Он учил всему, что умел сам. Так у меня появился первый самодельный лук, из которого я стрелял по мишеням и один раз угодил в руку одного пьяного неотесанного мужика, пнувшего нашего старого пса. Конечно, досталось мне потом по полной программе. Если в семье инцидент был исчерпан, то на улицах Уэллса отношение ко мне поменялось. Видимо, работа бабушки, которая постоянно жаловалась пастору на внука, которого охватил бес и он само воплощение Аида, как в поступках, так и в мыслях своих. Когда появилась Деметра, то она стала мягче, но все равно не разделяла той любви, в которой росла малышка. Я был рад появлению сестры, пусть и не до конца понимал, что это выльется в сломанные игрушки, многочисленные крики, сопли-вопли и ссоры. Характером она явно пошла в бабушку Стеллу, да и похожа была на неё и на нашу маму. Знала, чего хочет и, более того, знала как получить это. А я продолжал расти, родители учили меня писать и читать, прививали вкус к хорошей литературе, давали слушать хорошую музыку и показывали только лучшие фильмы за всю историю кино. Когда Деметра подросла, то мы стали похожи на Тома и Джерри, но это не меняло моей братской любви к ней, и я во многом уступал младшей сестренке. Казалось бы, что все в нашей семье хорошо, но…Всегда присутствует но. Дедушка Роджер умер, что стало причиной пасмурных настроений в доме. Бабушка ещё больше подалась в безумие, неустанно молилась и винила отца. Хотя отцу было не легче. Слишком поздно врачи обнаружили у него аневризму артерии головного мозга. Прошло два года с похорон деда и следом умер папа. Сильнее всего его потерю переживала мама, которая любила Питера, как никто другой. Если Деметра не совсем понимала, что произошло, то я знал правду, чувствовал отчаяние матери. По вечерам мы с ней сидели в зале, она со слезами на глазах рассказывала о том, как они познакомились, о переезде в Уэллс и планы на будущее. Если раньше я не представлял себе образ человека, из которого высосали душу, и он стал овощем, то теперь мне довелось отчетливо его лицезреть.

My mamma said that the worst thing in life is getting used
To loving somebody higher than anything else in this world baby
Knowing you're going to,
Knowing you're going to lose it all. [q]
Она обещала держаться, обещала быть всегда рядом и не оставлять нас. Я знал, что что-то не так, но меня уверяли, мол, не переживай и все образуется. Не мог. Шли месяцы пустого и зыблемого забвения. В нашем доме больше не светило солнце, не было радости, стены наполнились грустными этюдами, выбиваемыми моими пальцами по клавишам рояля. Я забыл, когда видел на её лице улыбку. Ту самую, которую она дарила нам с сестрой. Настолько искреннюю и теплую, что уходили все невзгоды, а беды растворялись в надежде. Вместе с мамой затухал и темнел я. Причем в прямом смысле. Глаза цвета миндаля потемнели, едва ли не почернели. Светлые волосы, постоянно выгоравшие добела на солнце летом, стали темно-русыми, как у отца. Через пару лет и вовсе почернели, и я стал похож на дедушку Роджера в молодости. Мне нужно было быть сильным, но как, если вот-вот миновал всего лишь четырнадцатый день рождения? Она стала менее разговорчивой. Деметра стала ощущать тяжесть, царившую в доме. Кто бы мог подумать, что самый светлый человек, самый невинный станет грубым и по-своему темным. Сестра поддалась давлению, но окончательно добило ситуацию самоубийство мамы. Она держалась из последних сил. Совсем недавно начала позволять стакан бурбона перед сном, чтобы лучше спать. Я частенько уставал от борьбы с пустыми стаканами на прикроватной тумбочке, но никогда не повышал голос на неё. Обнимал крепко, боясь, что если отпущу, то больше никогда не прикоснусь к ней. Нил был обеспокоен не меньше нашего, но ему пришлось проходить это испытание вдали от дома, смешивая переживания с лекциями. В один из погожих весенних деньков в доме раздался крик Деметры. Я мгновенно оказался на втором этаже, минуя лестницы через две ступеньки. Со скрипом открыв дверь, увидел лежащую маму на кровати в неестественной позе. Сестра, округлив от ужаса глаза, прижималась к стене и не прекращала повторять «она не дышит». Я НЕ ВЕРИЛ! Преодолев расстояние между нами в секунду, пытался разбудить её, искал пульс, открывал веки и тряс, пока не обессилел и не прижал к себе все так же крепко, как и обычно. По щекам скатывались горячие слезы, я повторял слова «очнись» и «пожалуйста», как молитву. Она не просыпалась. Её спутанные вьющиеся волосы были неряшливо разбросаны в стороны, а лицо стало умиротворенным. Изабелла Керуак отправилась к своему принцу на тот свет, где они стали Королем и Королевой. Я впервые решился обратиться к бабушке и она помогла…Впервые. После между нами вновь образовалась пропасть, она отказалась от нас. Дяде  Нилу пришлось взяться за нас самому.

That place we all run to
It can come down on you
The expectation can be great
If you should ever tire
Or if you should require
A sudden simple twist of fate. [q]
Пока я мог заботиться о Деметре, я заботился. Не прибегал к помощи Нила. Сестра тайком общалась с бабушкой, приходила к ней в церковь, на какой-то момент уверовала в Бога, а я на протяжении нескольких лет спал и видел мертвую мать на своих руках, слышал плачущую Деметру и чувствовал, как сырели щеки от слез многолетней давности.  Все дни смешались, превратившись в серую массу. Мне хотелось сделать что-то стоящее, что-то достойное, совершить поступок взрослого. Я учился в старшей школе, но мечтал о чем-то большем, чем городок в десять тысяч человек населением. Моим центром вселенной стала Деметра, которая превратилась в дикарку и спустя столько лет не пришла в себя от утраты матери. В какой-то момент я подумал, что наша семья проклята. Я желал сбежать и выпорхнуть из жерла ада. Стоило дяде вернуться, как главой семьи стал он. Про меня забыли, но так нужно было. Мне был необходим чертов покой, единение с мыслями и самим собой. Последний год в школе прошел, как сон. Я помнил лишь дни, в которые оставался дома и прогуливал тупые уроки, предпочитая лесную тишь и общество безмолвных рыб на рыбалке. Выпускал пыл, стреляя из лука, выезжал за город на охоту. Делал все, чтобы быть дальше от дома, который некогда был переполнен смехом, теплом и любовью. Но я никогда не позволял себе забывать о Деметре или о бабушке Стелле. Последняя была не в курсе, что мы осиротели. Признавшись ей однажды, мы итак пережили не самое лучшее, а когда выяснилось, что у неё провалы в памяти, то больше не решились вспоминать те мрачные дни. Кто бы мог подумать, что два моих друга смогут вытащить меня из этой трясины. Они предложили весьма авантюрную идею. Я не думал соглашаться, особенно, так легко. Уговоры этих двух никогда не давили на меня, не вызвали гнева и мы постоянно обсуждали наши проблемы. Хотя одному из них постоянно говорили, что не ровен час в нашей компании нахватается дурного. С этим тремя я выкурил первую сигарету и выпил первую бутылку пива. Нас как только не называли, но троицей мы были адской. Самые безумные идеи воплощали в жизнь. Убедившись, что Деметра не останется без присмотра, я собрал вещи. Что ж. Мы подались в Нью-Йорк.

I've been going down
Down into the river baby
Listen to the sound
It's something only god knows
You figure it out, I can't stay
Water's in the clouds
Is my life about to change?
Who knows, who cares. [q]
Я поступил в Джульярдскую школу. Предел мечтаний, признаться честно. Надеясь получить не только признание, но и как-то натянуть струны своей души на мажорный лад, пустился в учебу, как в омут с головой. Первые два семестра учился с большим упоением, не пропуская занятий и восхищаясь преподавателями на каждом занятии. Как только понял, что наша троица чего-то да стоит на неоновых улицах Нью-Йорка, то пустился во все тяжкие. Пробовал легкие наркотики, увлекся татуировками. Мое тело стало холстом для творений лучших мастеров. На последнем году обучения мы с ребятами создали музыкальную группу, которая была некоторое время востребована в клубах и пабах. Несколько раз пробивались на фестивали, но нашего запала надолго не хватило. Я смутно помню эти годы помешательства. Все проходило мимолетно, скоротечно и в памяти оставались только самые яркие события. И не все были хорошими. Я угодил в тюрьму за разбой, а мои друзья за компанию. Мне дали возможность сдать последние экзамены и закончить Джульярд. Однако спустя неделю нас заставили пойти в армию. Точнее, предоставили выбор между несколькими годами тюрьмы и контрактом  на два года. Конечно, я выбрал армию. Ребята сразу предлагали пойти геройствовать после окончания образования, уподобившись нашим любимым писателям, в частности Эрнесту Хэмингуэю. Несколько месяцев нас гоняли по базам, учили различным тактикам и подковывали знания в области оружия, военной техники, натаскивали, как собак, на выполнение тех или иных миссий. Вскоре нас депортировали в Ирак. В целом, служба была тихой и спокойной. Вылазки были редкими, да и то чисто профилактическими, но мы держали ухо востро. Срок нашей службы истекал, что не могло не радовать, поэтому мы позволили себе слегка расслабиться. Это было самой ужасной ошибкой. Я говорю про потерю бдительности. Талибы напали на наш лагерь с рассветом, застав нас врасплох. Защищались и обороняли, как могли. В итоге, лишились не только боевого товарища, но и лучше друга. В Уэллс мы теперь уже вдвоем вернулись с дурными новостями. Наш друг был похоронен со всеми почестями, но разве родителям от этого было легче? Я понимал всю их боль, знал, как разрываются грудные клетки стареющих родителей. И скажу честно, ужаснее чувства не существует.

When the beat of my drum
Meets the beat of your heart
You'll know I couldn't love
Any other Any other
This is where I come from
This is where I belong
With the beat of your drum
Not any other [q]
Я вновь навел дурную славу о своей семье. Решив почтить память друга, отправился в бар. Я встретил её. Рианнон. Она не была похожа на рядовых певичек, которые бывают здесь проездом. Смотрел на неё, не отрывая взгляда, почти не прикоснулся к выпивке. Первая мысль, которая появилась в голове, ты будешь моей. Я влюблялся в школе, позже в Нью-Йорке, но все было мимолетно, будто на один раз. А она другая. Вспыхнуло моментально, что в тот же вечер начал ревновать абсолютно всех, кто жадно пожирал эту девочку взглядами. Чуть позже вечером мы столкнулись в переулке. К ней приставали мужланы с порта. Я не стоял на месте и кинулся на них с кулаками. Ни одному из них не дал дотронуться до Рианнон. Драка была не долгой, меня тоже потрепали, но связываться не стали, сославшись на то, что из ума выживший вояка и мой дядя лишит их работы. Но я не был воякой, тем более, сумасшедшим. Самый обычный солдат американской армии, отслуживший положенный срок. А дядя, скорее, осторожно предупредил меня об изменившихся нравах города, попросил бы вести себя скромнее. Порой мне казалось, что он тоже побаивается меня, раз держится подальше. Единственного человека, которого в нашей семье и любил Нил, так это Деметру. Она стала своевольной птицей высокого полета и нарушителем покоя глухого Уэллса. За столько лет разлуки мы поклялись, что больше никогда не будем жить в разных городах, не говоря о штатах и странах. Кстати, после того случая я приударил за Рианнон, не давая ей шансов отказать мне. Каждый проведенный день с ней был отдушиной. Я обрел счастье, встретив её. Она совсем без тормозов и я всегда чувствую ответственность за свою сорвиголову. Деметра тоже полюбила Рианнон и приняла, когда я представил её, как свою девушку. Каждый новый день наполнялся смыслом, потому что мы проводили почти все время вместе. Когда я понял, что она стала серьезнее, а мне почти не приходилось срывать стоп-краны, то решился на весьма серьезный шаг. Сделал ей предложение. Теперь все мои раны затянулись, и я знаю, что никакого проклятья на нашей семье нет. Я женился на прекрасной Рианнон. Почти год мы жили счастливо и наслаждались обществом друг друга, пока в один прекрасный день я не проснулся в постели один. На моей тумбочке лежала прощальная записка, которую придавливало кольцо. Она решила попробовать свои силы в другой стране. Убежала от меня, не удостоив нормальным прощанием. Я не мог позволить ей уйти вот так и должен был ринуться за ней в Ливерпуль, что и сделал, потратив не хилую часть сбережений на билет. В один конец. Я нашел её, выступающей в каком-то кабаке с неотесанными посетителями. Она не видела меня, но зато я наблюдал за тем, как она, подобно кошке, извивается на коленях у какого-то мужика и что-то сладко шепчет ему на ухо. В тот вечер у меня не было сил поговорить с ней, но я не уеду отсюда, пока не заберу её с собой. Рианнон, ты просто не ведаешь, что творишь.

мы тратим всю жизнь на создание маски, ищем тысячи способов скрыть себя и свои чувства, чтобы выходить в общество… и тратим всю жизнь, чтобы найти человека, который увидит нас настоящим.
[q.]
о рассказчике

вне игры вы можете называть меня Аид, я часто появляюсь в icq 653164281 . мой опыт игры составляет уже пять лет, ниже предоставляю пост моего авторства.